Воскресенье, 13.07.2025, 16:16
Главная Регистрация Вход
Приветствую Вас, Гость · RSS
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
Литературный раздел.
ZhanNETДата: Суббота, 12.09.2009, 10:27 | Сообщение # 106
Глава Ордена
Группа: Админ
Сообщений: 925
Репутация: 29
Статус: Offline
Знаменитые братья Стругацкие )) "Трудно быть Богом"
Просто когда-то начала читать эту книгу и недочитала до конца, сейчас решила закончить начатое. Вот отрывок из книги...

Двести тысяч человек! Было в них что-то общее для
пришельца с Земли. Наверное, то, что все они почти без исключений были еще
не людьми в современном смысле слова, а заготовками, болванками, из
которых только кровавые века истории выточат когда-нибудь настоящего
гордого и свободного человека. Они были пассивны, жадны и невероятно,
фантастически эгоистичны. Психологически почти все они были рабами -
рабами веры, рабами себе подобных, рабами страстишек, рабами корыстолюбия.
И если волею судеб кто-нибудь из них рождался или становился господином,
он не знал, что делать со своей свободой. Он снова торопился стать рабом -
рабом богатства, рабом противоестественных излишеств, рабом распутных
друзей, рабом своих рабов. Огромное большинство из них ни в чем не было
виновато. Они были слишком пассивны и слишком невежественны. Рабство их
зиждилось на пассивности и невежестве, а пассивность и невежество вновь и
вновь порождали рабство. Если бы они все были одинаковы, руки опустились
бы и не на что было бы надеяться. Но все-таки они были людьми, носителями
искры разума. И постоянно, то тут, то там вспыхивали и разгорались в их
толще огоньки неимоверно далекого и неизбежного будущего. Вспыхивали,
несмотря ни на что. Несмотря на всю их кажущуюся никчемность. Несмотря на
гнет. Несмотря на то, что их затаптывали сапогами. Несмотря на то, что они
были не нужны никому на свете и все на свете были против них. Несмотря на
то, что в самом лучшем случае они могли рассчитывать на презрительную
недоуменную жалость...
Они не знали, что будущее за них, что будущее без них невозможно. Они
не знали, что в этом мире страшных призраков прошлого они являются
единственной реальностью будущего, что они - фермент, витамин в организме
общества. Уничтожьте этот витамин, и общество загниет, начнется социальная
цинга, ослабеют мышцы, глаза потеряют зоркость, вывалятся зубы. Никакое
государство не может развиваться без науки - его уничтожат соседи. Без
искусств и общей культуры государство теряет способность к самокритике,
принимается поощрять ошибочные тенденции, начинает ежесекундно порождать
лицемеров и подонков, развивает в гражданах потребительство и
самонадеянность и в конце концов опять-таки становится жертвой более
благоразумных соседей. Можно сколько угодно преследовать книгочеев,
запрещать науки, уничтожать искусства, но рано или поздно приходится
спохватываться и со скрежетом зубовым, но открывать дорогу всему, что так
ненавистно властолюбивым тупицам и невеждам. И как бы ни презирали знание
эти серые люди, стоящие у власти, они ничего не могут сделать против
исторической объективности, они могут только притормозить, но не
остановить. Презирая и боясь знания, они все-таки неизбежно приходят к
поощрению его для того, чтобы удержаться. Рано или поздно им приходится
разрешать университеты, научные общества, создавать исследовательские
центры, обсерватории, лаборатории, создавать кадры людей мысли и знания,
людей, им уже неподконтрольных, людей с совершенно иной психологией, с
совершенно иными потребностями, а эти люди не могут существовать и тем
более функционировать в прежней атмосфере низкого корыстолюбия, кухонных
интересов, тупого самодовольства и сугубо плотских потребностей. Им нужна
новая атмосфера - атмосфера всеобщего и всеобъемлющего познания,
пронизанная творческим напряжением, им нужны писатели, художники,
композиторы, и серые люди, стоящие у власти, вынуждены идти и на эту
уступку. Тот, кто упрямится, будет сметен более хитрыми соперниками в
борьбе за власть, но тот, кто делает эту уступку, неизбежно и
парадоксально, против своей воли роет тем самым себе могилу. Ибо смертелен
для невежественных эгоистов и фанатиков рост культуры народа во всем
диапазоне - от естественнонаучных исследований до способности восхищаться
большой музыкой... А затем приходит эпоха гигантских социальных
потрясений, сопровождающихся невиданным ранее развитием науки и связанным
с этим широчайшим процессом интеллектуализации общества, эпоха, когда
серость дает последние бои, по жестокости возвращающие человечество к
средневековью, в этих боях терпит поражение и уже в обществе, свободном от
классового угнетения, исчезает как реальная сила навсегда.


Когда теряешься в своих мыслях, надо довериться своим инстинктам...
 
GospojaДата: Суббота, 12.09.2009, 11:21 | Сообщение # 107
Новичок
Группа: Пользователи
Сообщений: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
cool спасибо, Дим, за ссылочку, читать буду))

http://freeflock.ru/
 
SycophantДата: Понедельник, 14.09.2009, 11:54 | Сообщение # 108
Керувим
Группа: Участник ордена
Сообщений: 246
Репутация: 3
Статус: Offline
Ну грубо говоря - Трудно быть богом - это кажется сценарий к фильму - оригинальное произведение (оно кстати несколько отличается) называется, если мне не изменяет память, "Без Оружия"
Безусловно достойные произведения :)))


Пойми их всех, люби и выделяй немногих. А. Камю
 
КысьДата: Понедельник, 14.09.2009, 18:54 | Сообщение # 109
Серафим
Группа: Совет Ордена
Сообщений: 528
Репутация: 17
Статус: Offline
Sycophant,
Трудно быть богом - это оригинальное название книги братьев Стругацких - читал еще в школе , очень понравилось.
Книга , как всегда , лучше фильма.
 
SycophantДата: Вторник, 15.09.2009, 09:34 | Сообщение # 110
Керувим
Группа: Участник ордена
Сообщений: 246
Репутация: 3
Статус: Offline
Вот я и не обратил внимания на трудности моих генералов. А они просили меня вникнуть в проступки людей, отыскать причину их разногласий, навести порядок. Но я с молчаливой любовью обошел мой лагерь и еще раз посмотрел, как они ненавидят друг друга. Потом закрыл дверь и стал молиться Господу:
-- Господи! Они враждуют, потому что не строят больше царства. Я не обманываюсь, думая, что царство не строится больше оттого, что они принялись враждовать. Научи меня, Господи, какой должна быть башня, чтобы они, несмотря на все свои несогласия, захотели потратить себя на нее. Башня, которая нуждалась бы в каждом из них и каждого бы насытила, понудив достигнуть предела своих возможностей и обогатив ощущением величия.
Я -- дурной пастух, у меня короткий плащ, и я не умею сплотить их так, чтобы все они укрылись его полой. Они ненавидят друг друга, оттого что замерзли. Ненависть -- всегда неудовлетворенность. У всякой ненависти есть глубинный смысл, но она его прячет. Былинки во вражде между собой и иссушают друг друга. Дерево, растя каждую из ветвей, становится мощнее. Дай мне, Господи, край Твоего плаща, чтобы укрыть им воина и землепашца, ученого мужа и просто мужа -- и жену -- и плачущего младенца -- всех, всех до единого.


Пойми их всех, люби и выделяй немногих. А. Камю
 
SycophantДата: Вторник, 15.09.2009, 09:36 | Сообщение # 111
Керувим
Группа: Участник ордена
Сообщений: 246
Репутация: 3
Статус: Offline
Кысь, может быть - тогда "Без оружия" киносценарий ... или пьеса из которой киносценарий вырос - в общем и то и другое стоит прочесть - есть отличия smile

Пойми их всех, люби и выделяй немногих. А. Камю
 
SycophantДата: Вторник, 15.09.2009, 09:38 | Сообщение # 112
Керувим
Группа: Участник ордена
Сообщений: 246
Репутация: 3
Статус: Offline
Речь зашла и о добродетели. Мои генералы, дотошные и недалекие, пришли ко мне поговорить о ней.
-- Все наши беды, -- сказали они, -- оттого, что люди развратились. Их пороки разваливают царство. Нужно устрожить законы, ужесточить наказания. Нужно рубить головы тем, кто провинился.
А я? Я размышлял:
-- Может, и впрямь пора рубить головы. Но добродетель всегда только следствие. Испорченность моего народа говорит о порче царства, которое требует для себя людей под стать. Здоровое царство питает в людях благородство.
И я вспомнил, что говорил мне отец:
-- Добродетель -- не беспорочность, она -- поощрение в человеке человеческого. Вот я решил выстроить город и собрал всех подонков и проходимцев, чтобы они облагородились благодаря доверию и ощущению собственной силы. Я одарил их упоением, не похожим на бедное упоение от краж, взломов и насилий. Их жилистые руки созидают. Их гордыня становится башнями, храмом, крепостной стеной. Жестокость -- величием и суровой дисциплиной. Посмотри, они стали слугами города, рожденного их руками. Города, в который вложили душу. Спасая свой город, они умрут у его стен. Посмотри, они -- воплощенная добродетель.
Воротить нос от навоза -- этой мощи земли -- из-за червей и вони -- значит поощрять небытие. Нельзя хотеть, чтобы человек перестал потеть. Вместе с потом ты изничтожишь и людскую силу. Во главе царства поставишь кастратов. Кастраты уничтожат пороки, которые свидетельствуют о силе -- силе без доброго применения. Кастраты уничтожат силу и вместе с ней жизнь. Став хранителями музея, они будут блюсти мертвое царство.
Кедр, -- говорил отец, -- питается брением, но превращает его в смолистую хвою, а хвою питает солнце.
Кедр, -- говорил мне отец, -- это грязь, достигшая совершенства. Очистившаяся до высокой добродетели грязь. Если хочешь спасти свое царство, позаботься об усердии. Усердие очистит и объединит людей. И тогда те же самые поступки, стремления и деяния, которые разрушали твой город, будут укреплять его.
А я добавлю:
-- Стоит закончить строительство, город умрет. Люди живут отдавая, а не получая. Деля накопленное, люди превращаются в волков. Усмирив их жестокостью, ты получишь скотину в хлеве. Но разве возможно закончить строительство? Утверждая, что завершил свое творение, я, сообщаю только одно: во мне иссякло усердие. Смерть приходит за теми, кто успел умереть. Совершенство недостижимо. Стать совершенным -- значит стать Господом. Нет, никогда не завершить мне мою крепость...
Поэтому я не уверен, что мне помогут отрубленные головы. Конечно, дурную голову лучше отсечь, чтобы не портила остальные, -- гнилое яблоко выбрасывают из подпола и больную корову выводят из хлева. Но лучше поменять подпол и хлев, они в первую очередь в ответе за гниение и болезни.
И зачем карать, если можно обратить в свою веру? И я помолился Господу:
-- Господи! Дай мне край Твоего плаща, чтобы я укрыл всех, кого тяготят несбыточные желания. Я устал карать в страхе за свое царство тех, кому не сумел дать приют. Я знаю, они -- соблазн для других и угроза моей несовершенной истине, я знаю, истина есть и у них, и знаю, они тоже полны благородства.


Пойми их всех, люби и выделяй немногих. А. Камю
 
ZhanNETДата: Вторник, 15.09.2009, 12:36 | Сообщение # 113
Глава Ордена
Группа: Админ
Сообщений: 925
Репутация: 29
Статус: Offline
В общем пока вы тут дискутируете о названии книги, выкладываю ещё порцию Стругацких "Трудно быть Богом" =)

Город постепенно оживал. На улице появились люди, голоса становились
все громче, слышался стук молотков и треск дерева - с крыш и стен сбивали
языческие изображения. Толстый лысый лавочник прокатил тележку с бочкой
пива - продавать на площади по два гроша за кружку. Горожане
приспосабливались. В подъезде напротив, ковыряя в носу, болтал с тощей
хозяйкой маленький шпион-телохранитель. Потом под окном поехали подводы,
нагруженные до второго этажа. Румата сначала не понял, что это за подводы,
а потом увидел синие и черные руки и ноги, торчащие из-под рогож, и
поспешно отошел к столу.
- Сущность человека, - неторопливо жуя, говорил Будах, - в
удивительной способности привыкать ко всему. Нет в природе ничего такого,
к чему бы человек не притерпелся. Ни лошадь, ни собака, ни мышь не
обладают таким свойством. Вероятно, бог, создавая человека, догадывался,
на какие муки его обрекает, и дал ему огромный запас сил и терпения.
Затруднительно сказать, хорошо это или плохо. Не будь у человека такого
терпения и выносливости, все добрые люди давно бы уже погибли, и на свете
остались бы злые и бездушные. С другой стороны привычка терпеть и
приспосабливаться превращает людей в бессловесных скотов, кои ничем, кроме
анатомии, от животных не отличаются и даже превосходят их в беззащитности.
И каждый новый день порождает новый ужас зла и насилия...
Румата поглядел на Киру. Она сидела напротив Будаха и слушала, не
отрываясь, подперев щеку кулачком. Глаза у нее были грустные: видно, ей
было очень жалко людей.
- Вероятно, вы правы, почтенный Будах, - сказал Румата. - Но возьмите
меня. Вот я - простой благородный дон (у Будаха высокий лоб пошел
морщинами, глаза удивленно и весело округлились), я безмерно люблю ученых
людей, это дворянство духа. И мне невдомек, почему вы, хранители и
единственные обладатели высокого знания, так безнадежно пассивны? Почему
вы безропотно даете себя презирать, бросать в тюрьмы, сжигать на кострах?
Почему вы отрываете смысл своей жизни - добывание знаний - от практических
потребностей жизни борьбы против зла?
Будах отодвинул от себя опустевшее блюдо из-под пирожков.
- Вы задаете странные вопросы, дон Румата, - сказал он. - Забавно,
что те же вопросы задавал мне благородный дон Гуг, постельничий нашего
герцога. Вы знакомы с ним? Я так и подумал... Борьба со злом! Но что есть
зло? Всякому вольно понимать это по-своему. Для нас, ученых, зло в
невежестве, но церковь учит, что невежество - благо, а все зло от знания.
Для землепашца зло - налоги и засухи, а для хлеботорговца засухи - добро.
Для рабов зло - это пьяный и жестокий хозяин, для ремесленника - алчный
ростовщик. Так что же есть зло, против которого надо бороться, дон Румата?
- Он грустно оглядел слушателей. - Зло неистребимо. Никакой человек не
способен уменьшить его количество в мире. Он может несколько улучшить свою
собственную судьбу, но всегда за счет ухудшения судьбы других. И всегда
будут короли, более или менее жестокие, бароны, более или менее дикие, и
всегда будет невежественный народ, питающий восхищение к своим угнетателям
и ненависть к своему освободителю. И все потому, что раб гораздо лучше
понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего
освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина,
но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя. Таковы
люди, дон Румата, и таков наш мир.
- Мир все время меняется, доктор Будах, - сказал Румата. - Мы знаем
время, когда королей не было...
- Мир не может меняться вечно, - возразил Будах, - ибо ничто не
вечно, даже перемены... Мы не знаем законов совершенства, но совершенство
рано или поздно достигается. Взгляните, например, как устроено наше
общество. Как радует глаз эта четкая, геометрически правильная система!
Внизу крестьяне и ремесленники, над ними дворянство, затем духовенство и,
наконец, король. Как все продумано, какая устойчивость, какой
гармонический порядок! Чему еще меняться в этом отточенном кристалле,
вышедшем из рук небесного ювелира? Нет зданий прочнее пирамидальных, это
вам скажет любой знающий архитектор. - Он поучающе поднял палец. - Зерно,
высыпаемое из мешка, не ложится ровным слоем, но образует так называемую
коническую пирамиду. Каждое зернышко цепляется за другое, стараясь не
скатиться вниз. Так же и человечество. Если оно хочет быть неким целым,
люди должны цепляться друг за друга, неизбежно образуя пирамиду.
- Неужели вы серьезно считаете этот мир совершенным? - удивился
Румата. - После встречи с доном Рэбой, после тюрьмы...
- Мой молодой друг, ну конечно же! Мне многое не нравится в мире,
многое я хотел бы видеть другим... Но что делать? В глазах высших сил
совершенство выглядит иначе, чем в моих. Какой смысл дереву сетовать, что
оно не может двигаться, хотя оно и радо было бы, наверное, бежать со всех
ног от топора дровосека.
- А что, если бы можно было изменить высшие предначертания?
- На это способны только высшие силы...
- Но все-таки, представьте себе, что вы бог...
Будах засмеялся.
- Если бы я мог представить себя богом, я бы стал им!
- Ну, а если бы вы имели возможность посоветовать богу?
- У вас богатое воображение, - с удовольствием сказал Будах. - Это
хорошо. Вы грамотны? Прекрасно! Я бы с удовольствием позанимался с вами...
- Вы мне льстите... Но что же вы все-таки посоветовали бы
всемогущему? Что, по-вашему, следовало бы сделать всемогущему, чтобы вы
сказали: вот теперь мир добр и хорош?..
Будах, одобрительно улыбаясь, откинулся на спинку кресла и сложил
руки на животе. Кира жадно смотрела на него.
- Что ж, - сказал он, - извольте. Я сказал бы всемогущему:
"Создатель, я не знаю твоих планов, может быть, ты и не собираешься делать
людей добрыми и счастливыми. Захоти этого! Так просто этого достигнуть!
Дай людям вволю хлеба, мяса и вина, дай им кров и одежду. Пусть исчезнут
голод и нужда, а вместе с тем и все, что разделяет людей".
- И это все? - спросил Румата.
- Вам кажется, что этого мало?
Румата покачал головой.
- Бог ответил бы вам: "Не пойдет это на пользу людям. Ибо сильные
вашего мира отберут у слабых то, что я дал им, и слабые по-прежнему
останутся нищими".
- Я бы попросил бога оградить слабых, "Вразуми жестоких правителей",
сказал бы я.
- Жестокость есть сила. Утратив жестокость, правители потеряют силу,
и другие жестокие заменят их.
Будах перестал улыбаться.
- Накажи жестоких, - твердо сказал он, - чтобы неповадно было сильным
проявлять жестокость к слабым.
- Человек рождается слабым. Сильным он становится, когда нет вокруг
никого сильнее его. Когда будут наказаны жестокие из сильных, их место
займут сильные из слабых. Тоже жестокие. Так придется карать всех, а я не
хочу этого.
- Тебе виднее, всемогущий. Сделай тогда просто так, чтобы люди
получили все и не отбирали друг у друга то, что ты дал им.
- И это не пойдет людям на пользу, - вздохнул Румата, - ибо когда
получат они все даром, без трудов, из рук моих, то забудут труд, потеряют
вкус к жизни и обратятся в моих домашних животных, которых я вынужден буду
впредь кормить и одевать вечно.
Не давай им всего сразу! - горячо сказал Будах. - Давай понемногу,
постепенно!
- Постепенно люди и сами возьмут все, что им понадобится.
Будах неловко засмеялся.
- Да, я вижу, это не так просто, - сказал он. - Я как-то не думал
раньше о таких вещах... Кажется, мы с вами перебрали все. Впрочем, - он
подался вперед, - есть еще одна возможность. Сделай так, чтобы больше
всего люди любили труд и знание, чтобы труд и знание стали единственным
смыслом их жизни!
Да, это мы тоже намеревались попробовать, подумал Румата. Массовая
гипноиндукция, позитивная реморализация. Гипноизлучатели на трех
экваториальных спутниках...
- Я мог бы сделать и это, - сказал он. - Но стоит ли лишать
человечество его истории? Стоит ли подменять одно человечество другим? Не
будет ли это то же самое, что стереть это человечество с лица земли и
создать на его месте новое?
Будах, сморщив лоб, молчал обдумывая. Румата ждал. За окном снова
тоскливо заскрипели подводы. Будах тихо проговорил:
- Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более
совершенными... или еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.
- Сердце мое полно жалости, - медленно сказал Румата. - Я не могу
этого сделать.
И тут он увидел глаза Киры. Кира глядела на него с ужасом и надеждой.


Когда теряешься в своих мыслях, надо довериться своим инстинктам...
 
SycophantДата: Четверг, 17.09.2009, 13:43 | Сообщение # 114
Керувим
Группа: Участник ордена
Сообщений: 246
Репутация: 3
Статус: Offline
Опять Гумилёв

Ночью
Скоро полночь, свеча догорела.
О, заснуть бы, заснуть поскорей,
Но смиряйся, проклятое тело,
Перед волей мужскою моей.

Как? Ты вновь прибегаешь к обману,
Притворяешься тихим, но лишь
Я забудусь, работать не стану,
«Не могу, не хочу — говоришь…

Подожди, вот засну, и на утро,
Чуть последняя канет звезда,
Буду снова могуче и мудро,
Как тогда, как в былые года.

Полно. Греза, бесстыдная сводня,
Одурманит тебя до утра,
И ты скажешь, лениво зевая,
Кулаками глаза протирая:
«Я не буду работать сегодня,
Надо было работать вчера».


Пойми их всех, люби и выделяй немногих. А. Камю
 
SycophantДата: Четверг, 17.09.2009, 15:03 | Сообщение # 115
Керувим
Группа: Участник ордена
Сообщений: 246
Репутация: 3
Статус: Offline
Ладно, вот вам - сами виноваты :)))))

Линор Горалик
FOUND LIFE

Огромный, бородатый, многовласый байкер в цепях и коже, покупающий в супермаркете "Вискас для котят", два йогурта и цветастую бутылку детского "шампанского".

* * *

Старый бомж в переходе, ломко поющий "Ну-ка, солнце, ярче брызни!", и торопливые люди лет тридцати, кладущие в протянутую руку по десятке.

* * *

Беременная женщина с эмалированой мисочкой в руке, тяжело пересекающая пустой приморский двор навстречу беременной кошке.

* * *

Глухонемая девочка лет восьми, болтающая всеми пальцами сама с собой на ступеньках эскалатора.

* * *

Песенка на вьетнамском, доносящаяся из кабинки туалета в детской районной поликлинике.

* * *

Утка, вяло перебирающая лапами среди прочего мусора, прибившегося к берегу канала.

* * *

Запах духов "Красная Москва" на лестничной площадке по пятницам, когда к сумасшедшей старухе из шестой квартиры приходит сын.

* * *

Характерный вкус пистолетного дула.

* * *

Синий игрушечный пистолет за поясом у бомжа.

* * *

Несколько мужчин в деловых костюмах, стоящих посреди Тверской над трупом собаки.

* * *

Школьная тетрадь с изображением двух целующихся арбузов и надписью "У них есть уши, но не слышат".

* * *

Проросшая палка, торчащая из руин муравейника.

* * *

Немолодая женщина в позднем вагоне метро, вдруг громко говорящая никому: «Просто с нами уже все ясно».

* * *

Толстая девочка в ресторане, выедающая из диетического салата сыр и сухарики.

* * *

Муха, вылетающая из кармана бредущего по вагону инвалида, когда в карман бросают мелкую монету.

* * *

Вороны над тушей, оставленной на тележке у рынка. Двое клюют, один кружит.

* * *

Женщина с подбитым, почти полностью затекшим глазом, тщательно подкрашивающая губы за столиком кофейни.

* * *

Мальчик, спрашивающий у мамы в метро: "А правда, что Питер раньше назывался иначе?", получающий в ответ: "Да, Ленинград". "А почему?" - "Так проще было."

* * *

Человек лет сорока, нехорошего вида, медленно плетущийся за испуганно оглядывающейся девочкой лет двенадцати, монотонно приговaривающий: "...будь моей доченькой, будь моей доченькой, будь моей доченькой..."

* * *

Солдатик, ругающийся в метро с приземистой теткой в берете; другие пятнистые, стоящие поодаль и с испугом наблюдающие за событиями. Крики: "...муж - офицер? А я тебе говорю, раз офицер - значит, скотина! Вы говорите, он Вас не бьет, - а я говорю, бьет! И детей Ваших бьет, только Вы не знаете!"

* * *

Надпись "Христос Воскреснет!" на лежащей в луже oткрытке с пасхальным зайцем.

* * *

Старый бомж, кормящий коркой огромую стаю голубей. Женщина с пакетами, замедляющая шаг и проходящая сквозь место действия на цыпочках, чтобы никого не вспугнуть.

* * *

Пара, сидящая в бывшем "Кофе-Зене", обоим лет по тридцать пять, у нее сильно торчат зубы и на мохеровом белом свитере, чуть повыше левой груди, виднеется небольшое темное пятнышко, которое она время от времени судорожно пытается скрыть, прилизывая ворс в нужную сторону. Ее улыбка, сжатыми, что превращает ее в подобие печального клоуна, он же, очень импозантный, с наголо выбритой головой и лицом раскаявшегося пирата, произносит в темпе рэпа длинным монолог: "Ил-восемнадцать - я летал, миг-двадцать девять - летал, су-тридцать-эм-ка-эм - летал, падал, ми-восемь - летал, ка-пятьдесят - летал, су - двадцать семь - летал, падал, а-пятьдесят - летал, падал, ту-девяносто-пять - летал, миг-тридцать-один - летал..." При каждом "падал" он резко наклоняется к ней и притоптывает ногой, столик вздрагивает, она нервным движением пальцев движением заглаживает ворс.

* * *

Две дамы на рижской улице, лет по сорок пять, исполняющие "Que sera, sera" на народных инструментах - одном щипковом и одном духовом.

* * *

Человек, читающий в метро газету "За рулем".

* * *

Две девочки, делающие покупки в магазине аксесуаров; одна примеряет пояс с блестяшками, вторая дает советы и вносит поправки. Первая вдруг застывает, смотрит на подругу стекляными глазами и отчетливо говорит: "У меня чувство, что вот прямо сейчас я просто трачу время моей жизни."

* * *

Дональд Дак, происносящий в русской озвучке фразу: "Уважаемый суд! Подсудимый Дак совершил надцатого мартобря..."

* * *

Мужчина лет тридцати пяти, пригласивший пожилых родителей, очень простых, в японский ресторан. Он учит их есть палочками, потом - курить кальян. "Нет, нет, ты рот не закрывай до конца!" Маме, наконец, удается выпустить дым через нос. Хохочут и фотографируются. Отец подливает им сакэ, сын отмахивается, мама пьет маленькими глоточками.

* * *

Пара лет тридцати пяти, сидящая за двумя компьютерами в интернет-кафе. Он клепает какой-то документ, она роется в сети. Говорит ему: "Вот смотри гороскоп - сегодня для этого хороший день и завтра хороший день, говорят – вырастет гений..." Он: "Слушай, ну мы же договорились, что не в этом году."

* * *

Группа американских туристов, глазеющая на Кремль. Дама закидывает голову, прищуривается и говорит: "It looks nice."

* * *

Взрослые люди, расхаживающие в костюмах диснеевских героев у памятника Жукову. Взрослые фотографируют рядом с ними детей за небольшие деньги. Дональд Дак, заяц Багс Банни, песик Гуфи Гуф. На парапете памятника сидит Багс Банни, держа подмышкой огромную свою пороллоновую морковь, а в руке бутылку с пивом. Рядом с ним - девочка лет шести. Они беседуют, девочка болтает ногами.

* * *

Приоткрытая дверь служебного помещения в "Кофемании" на Рождественке. За дверью - шкафчики для хранения вещей персонала; девочка с хвостиком как раз изымает рюкзачок. Шкафчики, как в детском саду, помечены переводными картинками.

* * *

Старик в синем пиджаке с орденскими планками, спрашивающий в киоске газету "Советская Россия".

* * *

Немолодой человек у метро, поджидающий кого-то. Подходит большая грязная собака, смотрит за стекляную дверь. Человек, поразмыслив, отворяет дверь. Собака входит. Осматривается, поворачивется к двери мордой. Человек снова отворяет дверь. Собака выходит. Смотрит на человека, потом с тоской на дверь. Человек со вздохом открывает дверь. Собака входит, начинает озираться. Человек становится поближе к двери, чтобы было удобнее.

* * *

Плюшевая голова лося, выполненная с большим натурализмом и, как положено, прикрепленная к доске для повешения на стену.

* * *

Человек в инвалидной коляске, обе ноги в гипсе, выезжающий из дверей клуба парашютистов.

* * *

Девочка в футболке с надписью "Норд-Ост", рассматривающая на выставке фотографии Чернобыльской аварии.

* * *

Три немолодых пары, смеющие и болтающие за столиком ресторана. Дама, показывая на двух других дам: "А вы как познакомились?" "Дети нас познакомили," - отвечает одна, - "А сами развелись."

* * *

Таксист, постоянно возящий с собой крошечного чи-хуа-хуа, фыркающего на свет, когда его достают из-за пазухи,чтобы предъявить пассажиру.

* * *

Мальчик и девочка, играющие в ладошки, стоя каждый на одном из двух параллельно движущихся эскалаторов; замирающие, чтобы пропустить лампы.

* * *

Две немолодые продавщицы в круглосуточной стекляшке, в два часа ночи танцующие вальс среди ведер с цветами и декоративных целлофановых лент.

* * *

Девочка, в слезах кричащая: "Динозавр вымер!!!", когда от ее огромного воздушного шара остается только ошметок оскаленной пасти и кусок чешуйчатого хвоста.

* * *
(O.M.)
Беременнaя кошка с отрубленным хвостом на пороге гинекологического отделения. Черная одышливая собака на пороге кардиологии.

* * *

Вращающиеся манекены, медленно поворачивающиеся к тебе спиной по мере твоего приближения к витрине.

* * *

Девочка в самолете, пытающая поднять разделяющий подлокотник, спрашивающая: «Мы помирились?» Мальчик, говорящий: «Да» и опускающий подлокотник на место.

* * *

Ветер, волочащий по асфальту черный целлофановый пакет с логотипом «Русская красавица»; мальчик в бейсболке, снимающий пакет старой «лейкой».

* * *

Тщательно накрашенная девушка в вечернем платье и с флейтой в руках, , заходящаяся надрывным хриплым кашлем в холле дорогого отеля.

* * *

Дешевая заколка тридцатилетней давности в роскошном седом шиньоне дорого одетой дамы.

* * *

Женщина, быстро закрывающая ладонью глаза мужчины, когда оступившийся пассажир, судорожно взмахнув руками, срывается с платформы под безнадежный вой тормозов.

* * *

Пожилой человек, внезапно сухими губами целующий жену в самую дужку очков в темноте почти пустого кинозала.

* * *

Двое мужчин средних лет, долго и надсадно хохочущих в ресторане над историей про собаку, загнавшую на дерево собственного хозяина; потом неторопливо молящихся, шевеля губами над густым борщом.

* * *

Старики, по окончании похорон предусмотрительно расспрашивающие представителей похоронной конторы о важных деталях.

* * *

Мужчина, старательно придерживающий волосы своей жены, пока она ест спагетти.

* * *

Телефон у девочки в кафе, вибрирующий и звонящий разными мелодиями в зависимости от входящего номера; внезапно начинающий дрожать и говорить ее собственным голосом: «А, это ты. Ненавижу тебя, ненавижу твою маму. А, это ты. Ненавижу тебя, ненавижу твою маму. А, это ты. Ненавижу тебя, ненавижу твою маму…»

* * *

Старушка, потрясенно глядящая на металлический беджик со своим именем, поднятый с пола в «Макдоналдсе».

* * *

Дама, кричащая в фойе театра: «Не курите! Тут должен быть храм, а не курильня!», и судорожно сжимающая в кулаке нательный крестик.

* * *

Девочка, растерянно оглядывающаяся в поисках урны, куда можно выкинуть трамвайный билетик; мальчик, берущий билетик из ее пальцев и съедающий его.

* * *

Утка, вяло перебирающая лапами среди прочего мусора, прибившегося к берегу канала.

* * *

Запах духов "Красная Москва" на лестничной площадке по пятницам, когда к сумасшедшей старухе из шестой квартиры приходит сын.

* * *

Характерный вкус пистолетного дула.


Пойми их всех, люби и выделяй немногих. А. Камю
 
WolfДата: Вторник, 22.09.2009, 13:49 | Сообщение # 116
Новичок
Группа: Пользователи
Сообщений: 4
Репутация: 0
Статус: Offline
sad Ну вот,и мне запало=((
 
ZhanNETДата: Вторник, 22.09.2009, 17:10 | Сообщение # 117
Глава Ордена
Группа: Админ
Сообщений: 925
Репутация: 29
Статус: Offline
Wolf, Что запало тебе?))

Когда теряешься в своих мыслях, надо довериться своим инстинктам...
 
WolfДата: Вторник, 22.09.2009, 17:21 | Сообщение # 118
Новичок
Группа: Пользователи
Сообщений: 4
Репутация: 0
Статус: Offline
Sycophant, Его последнее сообщение
 
SycophantДата: Пятница, 04.12.2009, 14:38 | Сообщение # 119
Керувим
Группа: Участник ордена
Сообщений: 246
Репутация: 3
Статус: Offline
Ааааа, вот вам например вот так ещё smile

Владимир Солоухин. 1960 г.

Профаны,
Прежде чем съесть гранат,
Режут его ножом.
Гранатовый сок по ножу течет,
На тарелке красная лужица.
Мы
Гранатовый сок бережем.
Обтянутый желтою кожурой
Огромный,
Похожий на солнце плод
В ладонях медленно кружится,
Обсматриваешь его со всех сторон:
Везде ль кожура цела.
А пальцы уж слышат сквозь кожуру
Зерна -
Нежные, крупные,
Нажмешь легонько
(Багряна мгла!),
Кровью брызнули три зерна
(Впрочем, брызгаться тесно там -
Глухо и сочно хрупнули).
Теперь осторожно мы мнем и мнем
Зерна за рядом ряд.
Струи толкутся под кожурой,
Ходят, переливаются.
Стал упругим,
Стал мягким жесткий гранат.
Все тише, все чутче ладони рук:
Надо следить, чтоб не лопнул вдруг -
Это с гранатом случается.
Терпенье и нежность - прежде всего!
Верхние зерна - что?!
Надо зерна
Суметь
Достать в глубине,
В середине размять их здорово...
И прокусить кожуру
И ртом
Глотками сосущими пить потом,
В небо подняв драгоценный плод
И
Запрокинув голову


Пойми их всех, люби и выделяй немногих. А. Камю
 
makedonecДата: Пятница, 18.12.2009, 14:56 | Сообщение # 120
Серафим
Группа: Админ
Сообщений: 416
Репутация: 13
Статус: Offline
[b][i]ЛЁХА ИСАЕВ (ЙОРИК makedonec)

стихотворение "СМЕРТЬ"

Холодная смерть стоит у ворот
Она меня ждёт, она тебя ждёт.
Костлявой рукой постучится в окно
Ты сделаешь вид, что тебе всё равно.

И снова, и снова стучится в окно
Своею косой пробивает стекло...
Я в страхе сижу... Неужели конец?
Я ещё молодой, но уже не жилец?

Осталось до смерти четыре шага...
И смерть продолжает идти на меня
Мне остаётся, лишь только молиться,
Но смерть оступилась, она только злится.

Я ей говорю: "Меня трогать нельзя!"
Она лишь смеётся - сверкают глаза.
Взмахнула косой и исчезла опять...
"Я буду стоять у ворот тебя ждать..."

Вот я вышел во двор. Видно время пришло.
До калитки осталось всего - ничего.
Там замёрзшая тётка с косою стоит,
Она медлить не может, ведь работа не спит...

Вот смирилась душа - ей уже все равно.
Вдруг услышал я голос, всё вокруг рассвело.
Я иду мимо дома, вокруг тишина,
А загадочный свет согревает меня...

И с невиданной силой я наверх полетел.
Я очнулся в полате... Там было множество тел..
Одна мама живая - лежит на груди,
Повторяет в бреду: "ОЖИВИ, ОЖИВИ!!!"

Я обнял её крепко... Она в шоке была,
Ведь в тот вечер врачи потеряли меня...
Моё сердце не билось, я уже не дышал -
Я в клинической смерти тогда побывал...


И с тех пор.... Сотни лет на пролёт,
Седая старуха стоит у ворот........
Она меня ждёт......
И тебя она ждёт......


К чему ищу так славы я?
Известно,в славе нет блаженства,
Но хочет всё душа моя
Во всём дойти до совершенства...
М.Ю.Лермонтов
 
Поиск:

Хостинг от uCoz